Итак о Языковской церкви.
Их было две – каменная летняя и деревянная зимняя. В них было замечательное убранство. Около были сад и погост для священнослужителей, знатных людей. Даже был семейный склеп какого-то помещика, мальчишки 30-х годов туда лазили, потом его завалили. При строительстве новой церкви было вырыто много костей, черепов бывших захоронений. Строители все собрали и захоронили в две могилки. Даже нашли мраморный памятник помещикам Бабоедовым мужу и жене 1850 года от их друзей. Он стоит рядом с теми могилками. Территория была огорожена красивой чугунной ажурной оградой на каменном фундаменте. Всю ее изломали, и только ворота жители Языкова перенесли на сельское кладбище. На каменной церкви были колокола, они использовались каждый в свое время: созывал к обедне праздничный колокол, если был пожар, то бил колокол набатный.
Снимали колокола и крест в 1937 году. Командовал Филя Фокин. Связывали много вожжей и тянули, молодежь не понимала, что творят, и помогали тянуть. В церкви была Пасхальная плащаница – это небольшой гробик, а в нем деревянное изваяние Христа. Плащеница была очень красиво устроена, ее в Пасху носили вокруг церкви. А у старосты был флакончик с какой-то желтой жидкостью, от нее очень хорошо пахло, ей окропляли и плащеницу.
Алтарь был самым тайным, неведомым для других местом. Мыть и убирать там разрешали только девочкам 10-12 лет. А за работу им давали конфеты-леденцы.
В Пасху каждый житель нес в церковь святить кулич (хлеб белый), творожную массу (Пасху) и яйца разноцветные. Определенная доля всего оставалась в церкви для священнослужителей и бедных и нищих. Среди молодежи была игра “катание яиц”, яйца катали и на Троицу.
В Троицу ездили на лодке за Суру, чтоб набрать там цветов и наломать кустиков зелени. Их втыкали в наличники домов и несли на могилки родных. В этот день рядили куст лентами, цветами и пели около него песни, катали яйца.
В Крещенье на р. Суре вырубали “Иордань”. Прямо во льду вырубали крест, святили утром воду серебряным крестом, и прямо из Суры люди брали святую воду. Люди черпали воду одним ковшом, каждому наливали в ведра и кувшины.
А в вербное воскресенье в церковь закатывали огромный деревянный чан с краями с полметра высоты, наливали воды, привозили воза два настоящей вербы с красивой корой, ставили в чан, освящали и раздавали прихожанам, они хранили вербочки целый год на божнице рядом с иконами.
На Рождество даже детям не давали есть до первой звезды. А утром дети ходили славить. Пели стишок: “Рождество твое, Христе Боже наш, Воссия мирови свет разума…”
